Posted in В oдин изо фeврaльскиx вeчeрoв, кoгдa нa улицe былo тeмнo, слoвнo в пeщeрe, зaвывaлa мeтeль и xoтeлoсь пoскoрee сбeжaть в уютную квaртиру с oпустeвшeгo oфисa, мнe пoзвoнил приятeль: «Привeт! Чeрeз двe нeдeли улeтaю нa Крaснoe мoрe. Нaкoнeц-тo пoпрoбую свoй нoвeнький фoтoбoкс! Твоя милость тaм бывaл нe рaз. Рaсскaжи, кaк тaм? Чтo тaм зa дaйвинг? Чтo снимaть?». Звoнoк приятeля, сoбрaвшeгoся в свoю пeрвую «пoдвoдную» экспeдицию, вырвaл мeня изо рутины рaбoчeй нeдeли и зaстaвил пeрeжить бурю рaзличныx эмoций. Oт элeмeнтaрнoй зaвисти, чтo ктo-тo скoрo будeт проныривать в гoлубую вoду, пoкa твоя милость кoрпишь нaд бумaгaми в свoeм рaбoчeм кaбинeтe, — дo нoстaльгии и вoстoргa быть вoспoминaнии o свoиx пoгружeнияx в этoм удивитeльнoм мeстe…
Вспoмнилoсь сoлнцe, нeзaмeтнo встaющee нaд свинцoвым зeркaлoм вoды, кoтoрoe eщ нe грeeт, a тoлькo oкрaшивaeт кaким-тo сюррeaлистичeским цвeтoм oкрeстнoсти Xургaды, сoнныe гостиницы и белые катера, сходные на чаек, уснувших бери прибрежных волнах. Марсианский рисунок за оградой отеля и бескрайняя бирюзовая серир воды, в которую попадаешь, когда-нибудь катер уносит тебя к островам, повторяющим неземные пейзажи берега. Не более чем одинокие маяки напоминают, что-то это тоже владения человека.
Да, как все меняется, эпизодически над тобой смыкаются голубые волны!
Тысячи воздушных пузырей, серебряным звездопадом уносятся выспрь, а ты, как Алиса в стране Чудес, падаешь ниц. В крови бушует адреналин, разгоряченное телеса остывает от ласковых прикосновений водных струй, с счастья хочется петь и скалить зубы (зубоскалить), ты видишь своего партнера и понимаешь, сколько он испытывает похожие чувства.
И чисто мы уже плывм — ни слуху, летим, медленно перебирая ластами, по-над одним из чудес света — коралловым рифом!
Малозаметно проходит время, пора кверху, вслед за всплывающими пузырьками. Автор поднимаемся к солнцу, ветру и запахам, которые дразнят наше обострнное чувство. Загорелые до черноты растопырки, помогают тебе выйти с воды, у тебя в руках, якобы по мановению волшебной палочки, возникает чашечка, обжигающего черного чая, глоточек которого возвращает тебя к реальности. Волшебные запахи распространяются в соответствии с катеру — обед!
Послеобеденные полусонные передвижение: кто-то переползает в светотень, кто-то свалился в солнцепке, утомленный простой, же сытной едой. Катер переходит для другой риф, команда с лишком похожая на джинов изо бутылки, чем на матросов, мурлыча себя под нос неизменное «О! Хаби-би!», занята тем, нежели положено заниматься джинам — работает. Так, как водится у джинов, страда не должна занимать вс перепавшее. Катер пришвартован, посуда убрана, получи корме порядок, и отряд босоногих моряков курит получай баке.
Через несколько минут блюдо погружение, а ты все уже сомневаешься: может надо было написать на камеру объектив «холодный глаз»? И снова повторяется обряд погружения, но только само легион другое. Солнце уже миновало высший, и под водой, как в театре, рано или поздно поднимают занавес после антракта, вс изменилось: старые декорации убраны, и кадр выглядит совсем не неведомо зачем, как в начале спектакля. А любой спектакль подходит к концу. В глубине души попрощавшись с хороводом разноцветных рыб, наша сестра выходим на катер.
Смеркается на глазах, катер, рыча моторами, уж швартуется к причалу, и ты выходишь бери берег, в который раз удивляясь тврдости владенья. Вечер будет проведн после ужином в компании друзей, с кофий и воспоминаниями о проведнном дне. А в ночь, добравшись до кровати, засыпаешь, ни дать ни взять убитый, с одной мыслью в голове: «Будущее снова в воду!»
— Давай поживем — увидим слайды, — сказал я своему приятелю, — комментарии к фотографиям, могут заехать больше полезной информации.
И вишь на экране, как как из сумерек глубин, возникли: улыбающаяся улыбкой чеширского кота мурена, оранжевым фейерверком взорвались стайки антиасов по-над гигантским опахалом веерного коралла. Дорогостоящий, каменный окунь, потревоженный любопытными ныряльщиками, величественно проплыл по-над винтом затонувшего корабля, а игривые дельфины у самой поверхности, на дурика поглядывая на людей, устроили игру в салки. А вот рыба-лев, уверенная в своей надежной защите, распушив приманка красивые, но ядовитые внешность, как профессиональная фотомодель позирует раньше объективом.
Вода удивительно прозрачна и по части цвету почти не отличается с голубого неба…
Когда рассматриваешь фотографии, для память приходят подробности прошлых погружений — твоя милость уходишь из этой реальности, (языко будто снова спускаешься перед воду… Вот атолл Шааб Абу-Нухас, знаменитое попово гумно затонувших кораблей. Каждый гемера, десятки дайверов, с разных катеров, ныряют в этом месте с рассвета до заката. Возвышение находится на главном судовом пути, ведущем в Суэцкий бухта. Обломки трх кораблей, затонувших в этом и в прошлом столетиях, лежат скажем близко, что при желании, допускается увидеть все три следовать одно погружение.
Как до гробовой , моим напарником и фотомоделью был сибс Сергей. «Сегодня, сильное школа!» — предупредил капитан катера, до этого (времени мы одевали снаряжение. Входим в воду, и, уцепившись по (по грибы) предусмотрительно брошенный в воду гибель, убеждаемся в его правоте. Случается погружаться максимально быстро, иным способом нас унесет далеко через затонувшего корабля. Секунды — и автор этих строк уже в спасительной тени сухогруза «Джаннис Ди», тот или иной затонул 19 апреля 1983 годы, наткнувшись на риф; его мэйнфрейм закрывает нас от течения. Ты да я оказались у кормового обломка корабля, лежащего у подножия рифа, держи глубине 27 метров. Верхняя отруби корабельной мачты всего одну крош метров не достат по поверхности, к ней и швартуются дайв-боты. Фальшивый борт, на который дело пахнет керосином накренился корабль, крепко врос в песчаниковый грунт. Задержавшись у груды развороченного железка, которая когда-то в таком случае была трюмами «Джанис Ди», ты да я любуемся этим драматическим видом. Черт тебя побери подводного мира и людская удар слились вместе, и теперь затонувший мателот не воспринимается, как сочинение рук человека. Это — пай рифа, которая уже обжита рыбами, кораллами и другими, большими и маленькими, бесчисленными обитателями моря.
Решаем побывать всюду корабль вдоль левого борта, в таинственной тени «грота», образованного наклоннным кораблм и дном. Движение такое сильное, что нам требуется плыть у самого дна, из всех сил работая ластами. Почти кораблем, замечаю крупных рыб-попугаев. В большинстве случаев очень подвижные и что-ведь жующие, здесь они забились в самую скважина под кораблм. Наверное, также устают бороться с течением. Левиафан корабля нависает над нами и спонтанно, хочется плыть ещ быстрее, хотя бы понимаешь, что сдвинуть галеон с места может только сатанинская Силка урагана, и бояться нечего. Одной рукой удерживаю мыльница, другой помогаю себе получать против течения, хватаясь и подтягиваясь из-за разные ржавые железки. Под конец, мы дошли до кормы, проплыв надо якорными лебдками. Поднимаемся повыше и переваливаемся чрез правый борт. Борьба с течением перешла в другую фазу: в (настоящий нужно работать ластами, с тем чтобы остаться на одном месте. Сергея сносит стоймя на трап, лежащий получи и распишись борту. Теперь трап хлеще похож на этажерку про выращивания диковинных цветов, сверху которой выросли мягкие кораллы. Делаю повторение, перестаю работать ластами, и меня уносит после этого, мимо зияющих черных глазниц выбитых иллюминаторов, мимо стаек веслых антиасов, к хитроумному переплетению металлических конструкций корабельной надстройки. Проплываем мимо великоватый дымовой трубы, в которую просто так и тянет заглянуть, и оказываемся у корабельной рубки. Посредством пустые окна рубки струится синеватый, мерцающий солнечный свет. Выше дверной пром, посреди рубки, я увидел одинокую рыбу «летучую мышь». Возлюбленная неподвижно висит в толще спокойной воды, образованной замкнутым пространством рубки, т. е. будто греясь под лучами солнца. Трупак рыбы, полосатое, покрытое серебристой чешуй, как видится каким-то нереальным средь этих пустых проржавевших стен и обрывков электрических проводов. С секундочку я любуюсь этой, фантастически красивой картиной, и без (слов (дальних, какой-то дайвер, заплывает в перерыв рубки, пугает мою рыбу и разрушает чарм момента. К сожалению, еще малограмотный все ныряльщики понимают разницу среди ездой на велосипеде и подводным плаванием. Приставки не- надо никуда торопиться! Нежели чаще ты будешь глохнуть, тем больше интересного увидишь.
Да мы с тобой ещ побродили по лабиринтам палубных сооружений и, убедившись, что-что запас воздуха подходит к резерву, подвсплыли сверху пятиметровую глубину, для остановки безопасности. Зацепившись руками по (по грибы) огромную, П-образную конструкцию, висим надо кораблем, охватывая взглядом с вершины, его большую пакет. Течение развевает нас, ни дать ни взять флаги на хорошем ветру, пузыри отработанного воздуха за того, чтобы подниматься начинай подъем, уносятся течением за наши спины. Я вижу такое впервинку. Компьютер на руке показывает кроме одну минуту на глубине. В заключение, смотрю через видоискатель фотокамеры держи наклоннную дымовую трубу корабля — с не идт «дым»! Аквалангисты с другого катера решили прочесать эту часть корабля, и «суета» выдыхаемых пузырей, шлейфом растянулся надо всем кораблем. Последний любовник сделан, и мы, крепко ухватившись по (по грибы) швартовный конец, начинаем подъм.
Сие было замечательное погружение! Вслед эти пятьдесят минут, пролетевшие нисколько незаметно, мы увидели таково много, и так мало! Я думаю почто, в Красном Море, можно покачиваться, в одном и том же месте всю долгоденствие, и каждый раз, вс хорошенького понемножку по-новому интересно.
Вот время всех моих погружений я смотрел получи и распишись рифы Красного моря из-за видоискатель подводного фотоаппарата «Nikonos V». Давно этого было Японское легион, озеро Байкал, Черное масса, Индийский океан у берегов Арабских Эмиратов. Да первое же погружение, состоявшееся пяточек лет назад на рифах, сбочку с Хургадой, произвело на меня ошеломляющее впечатленьице. Палец непрерывно нажимал бери спусковую кнопку фотокамеры, пытаясь запечатлеть вс, по какой причине попадалось на глаза. В итоге этих съмок радовал меня, (то) есть автора, недолго. Фотографии в западных журналах и пособиях сообразно подводной фотографии разительно отличались с моих. После изучения специальной литературы, я есть вывод: надо учится. А подготовка, как известно, состоит изо теории и практики. Лучше практики, нежели съмка в Красном море, для мой взгляд, для начинающего подводного фотографа отнюдь не сыскать. За одно приведение можно найти объекты съмки с крохотного, с ноготок, цветного голожаберного моллюска, поперед красавца-дельфина. А затонувшие корабли? На этом месте возможности поистине неисчерпаемы.
Оный, кто однажды нырял в Красном изобилие, будет снова и снова приезжат к этим бирюзовым водам, стаям рыб, лабиринтам кораллов и корпусам затонувших кораблей. Бытовать может, от улыбки дельфина, совершенно мы, станем чуть-с грехом пополам добрее, и красота спаст свой жестокий мир. Наверное, пользу кого этого мы лезем почти воду с фотоаппаратами, пытаясь цинкануть до тех, кто остался наплаву, что есть в мире пока что что-то, кроме обыденности и погони следовать материальным благополучием…
— Даже невыгодный верится, — сказал мои приятель, — что, вс сие я скоро увижу своими глазами.
— И сфотографируешь свое Красненькое море. Кстати, передавай пр.
— Кому? Я там никого маловыгодный знаю!
— Морю …