Posted in Бeйoглу, стaрый стaмбульский квaртaл, — этo всe мнoгooбрaзиe Турции нa oднoм пятaчкe. Здeсь всeгдa цaрил дуx нeистoщимoгo вeсeлья: xиппи и трaнсвeститы, бoгeмa и рoкeры придaли Бeйoглу oсoбый кoлoрит
В зaлитoм яркими крaсными, жeлтыми и гoлубыми oгнями бaрe «Xaйям» всe xoрoм пoют зaстoльную пeсню: «Вeчeр нaстaл, и да мы с тобой будeм вeсeлиться». Вдруг жeнщины, a срeди ниx нeт ни oднoй мoлoжe пятидeсяти, брoсaются к мужчинaм и нaчинaют тaнцeвaть. Чтo этo — галопад живота? Вальс? Танго? Нет слов всяком случае, выглядит возбуждающе. Они танцуют, кричат, смеются, а крашеная водка в центре зала начинает разблаговестить свою историю.
Она была известной балериной. Так как-то раз, катаясь бери роскошном лимузине, попала в аварию и сломала ногу. Ее дедушкуабхаза когда-никогда-то сослали в Сибирь. Же он сбежал, украл русскую девушку и увез ее в Трабзон. «А меня зовут Эбру Чилем — Пламенеющее Терзание», — говорит блондинка. Тогда не будут выяснять, будто в этой истории правда, а яко плод буйного воображения. В Стамбуле сбываются когда любые фантазии.
Снаружи также бурлит жизнь. В полночь мимо «Хайяма» проходят толпы людей. Беспорядок мадам Манукян, которая (целый) воз лет была самой крупной налогоплательщицей в городе, закрывается. И девушки, ещё раз недавно расхаживавшие в нижнем лифчик под жадными взглядами юных пролетариев, беспритязательно покрыв головы платками, идут до дому. В рок-кафе на первом этаже сидят волосатик. А техно-поколение привлекают бары «Милленниум» и «Лава», где играют хаус и хип-гоп. Совсем другой стиль в «Тюркю-баре». В струнном ансамбле плачет гик саза, пол застелен коврами, получи стенах фотографии крестьянок, пекущих лепешки… Высота Бейоглу сердце десятимиллионного города, лежащего посередине Европой и Азией. Отсюда открывается обличье на Босфор, и лишь заливчик Золотой Рог отделяет Бейоглу ото Старого города: ипподрома, дворца Топкапы, АйяСофии и Педик мечети.
Бейоглу — символ противоречий современной Турции: в отдельных случаях телевизионщики хотят получить беседа у «простого народа», они устанавливают камеры не более и не менее здесь: разнообразие мнений гарантированно. Консерваторы считают Бейоглу очагом заразы, губящей страну: «Сие источник преступлений и безнравственности. В области этому греховному болоту нужно минуть бульдозерами!».
Городские власти Стамбула снесли сотни зданий в Бейоглу, прокладывая автостраду. Они пытались затянуть бордели и объявили войну алкоголю. Хотя Бейоглу выстоял. Открывались новые гриль-кафе и бары, а продажа спиртного в разливание получила благословение властей в воздухообмен на щедрые пожертвования…
Жизнь назад Бейоглу превратился в место крупной буржуазии. Улицу Истиклаль застроили роскошными зданиями в стиле ар нуво. Здесь прогуливались дамы в шляпках и с зонтиками ото солнца, возводились посольские особняки. В «Пера Паласе», с его мрамором, лепниной и коваными решетками, останавливались Мата Хари, Левуня Троцкий, Александр Вертинский. Карнавальный Бейоглу был сердцем многонационального города. Выбирая красный товар в здешних лавках, покупательницы несомненно переходили с турецкого на фрэнчовый, греческий и ладино — язык переселившихся семо сотни лет назад евреев.
Константинополь находился на перепутье разных народов, шедших со всех концов света, и кто именно только не оседал в лабиринтах Бейоглу! В XV веке — евреи, вытесненные с Испании. После 1848 возраст — разгромленные венгерские повстанцы. Бери этот берег, спасаясь ото большевиков, высадились врангелевцы. Турецкий публицист Сайт Фаик писал: «Сие особенный квартал, где живут турки, русские, армяне, несториане, арабы, цыгане, французы, левантинцы, хорваты, сербы, болгары, персы, афганцы, китайцы, татары, евреи, итальянцы и мальтийцы». А по прошествии времени войны в квартале появились курды, югославы, румыны и африканцы.
Настоящее в Бейолу снова бурлит бытье и пешеходная улица Истиклаль на правах и прежде притягивает гуляк всех классов и сословий. Тут. Ant. там хватает места и для элегантного бутика «Vacco», и с целью нищих курдов, торгующих фаршированными мидиями.
Тут. Ant. там становится очевидным, что Царьград — это город-полиглот. И уж на что молодец есть у вас на стене может бытовать намалевано: «Люби эту страну или — или проваливай» — в Бейолу данный клич ультраправой партии «Серых волков» теряет доминанта. Кого именно любить в этой стране? Гречанку Анну в баре «Хайям», возьми четверть русскую Эбру Чилем, бежавшего изо Курдистана продавца мидий Мехмета, армянского прозаика Маргосяна, неважный (=маловажный) пропускающего ни одного с положенных мусульманам молений набожного мясника Лучезарный или транссексуалку Демет?
Безотказная Демет — одна из нескольких тысяч здешних транссексуалов и трансвеститов. В Бейолу симпатия купила квартиру. Сидя подо большим портретом Че Гевары, я слушаю ее азбучный рассказ о знаменитом районе. «Ми здесь хорошо. Бейолу — сие другая республика. Здесь боле свободы. Больше терпимости.
С прицепом безумия. Мы все одно все. Греки, евреи, гомосексуалисты, лесбиянки, интеллектуалы, революционеры». Они безграмотный любят друг друга, только признают право на бытье других людей: и закутанных накануне самых глаз мусульманок, и европейских девушек в обтягивающих трико…
Ввечеру в «Месопотамском культурном центре» поют курдские песни, а в «Шафране» официант танцует на столе, по (по грибы) которым молодая дама курит «гавану». В баре «Чубушник» полно молодежи. Курды, яппи, | рокеры — часом вечеринка окончена и солнце в конце концов встает над Босфором, трендец они мирно сидят в шантан «Благословение Аллаха», вытесненные с улиц бородачами изо какой-нибудь исламской секты. И (не то Новый год и Рамадан, месяцок большого поста, совпадают, так пьяные бродят по улицам Бейолу сообща с барабанщиками, которые в утренних сумерках напоминают верующим, отчего нужно еще успеть устроить праздник живота перед дневным постом.